Глупые, ленивые двери почти никогда не срабатывали с первого раза, а хвататься за стекло пальцами и пачкать безупречный глянец - по меньшей мере глупо.. почему-то всегда, именно тогда, когда к порогу супермаркета подкрадывался Шанс, дурацкое устройство не засекало рядом с собой личность, которой прямо-таки позарез необходимо было проникнуть в помещение. Мальчишка плохо представлял, как работал этот наверняка очень сложный и страшный механизм, но в глубине души уже затаил на двери обиду.
Так было и в этот раз. Маркиз топтался на пороге никак не меньше пятнадцати секунд, а двери и не думали впускать его вовнутрь. Если бы не выходившие из злосчастного супермаркета люди - Бог знает, сколько еще пришлось бы ждать милости. Ан нет, двери дружелюбно, плавно разъехались, выпуская посетителей. Шанс развернулся боком и проскользнул внутрь. Створки чуть не сомкнулись на его пятке, но он предпочел сделать вид, что не заметил этого.
Ему нравились магазины, в общем. Нет, нравилось не покупать что-нибудь из принципа 'приобрести хоть что-нибудь'.. нравилось мерными шагами двигаться между прилавками и смотреть во все глаза, упиваться бликующим пластиком бутылок с водой, цветной фольгой пачек с очередной отравой внутри, коробками печенья.. да много всего! Это напоминало какого-то рода извращение, но Шанс давно уже привык. Привязался к собственной привычке.
Вокруг были люди, вокруг были товары. Все было, как обычно - Шанс Маркиз даже не знал, есть ли конкретный необходимый продукт или какая вещь, за которыми он мог сюда прийти.
Конечно, здесь, как в любом супермаркете, буйствовали запахи. Откуда-то тянуло сырым и каким-то кисловатым - наверное, с рыбного отдела; пахли пряности и искусственные ароматизаторы.. пахло цитрусами, и от этого запаха свербело в носу.
А еще чувствовался тонкий, немного пьянящий, до безобразия аккуратный аромат цветов. Каких именно - Шанс сказать не мог, но запах этот ему безумно понравился. Он развернулся на девяносто градусов и зашагал к цветочным лоткам.
Пальцы уперлись в гладкое дерево прилавка, и Шанс перегнулся через него, прикрыв глаза и сосредоточенно втягивая носом воздух. Казалось, аромат цветов прошил его насквозь.. Парень расслабленно опустил плечи, выдохнул ртом, закрывая глаза плотнее. Потом приоткрыл один, склонил голову к плечу и проговорил, обращаясь, кажется, к юноше в форменном костюме, что сидел за прилавком:
- Чудесные цветы.

Всегда цветы ассоциировались у него с тонкой музыкой. С чем-то легким и чарующим, как, например, гитарные переборы или изящный, полый отзвук арфы.. цветочной головкой - по тугим струнам, рождая ароматную мелодию. Звучание скрипок, переплетающиеся с кокетливыми напевами флейты. От этого у Шанса немного закружилась голова, он царапнул ногтями прилавок, приходя в себя.
Людей становилось как-то больше, отполированные почти до зеркального блеска плитки скрипели под ногами резвящихся детей, проверяющих свои подошвы на скользкость практическим путем. Вокруг закипала жизнь.. а в голове у Шанса пульсировала придуманная музыка, да танцевали сладковатые, крошащиеся запахи цветов. Он блаженно прикрыл глаза, прокрутил в уме заданный продавцом вопрос и подумал.
Нет, он не был особым ценителем цветов, а одну породу роз не смог бы отличить от другой. Возможно, пафосные, шикарные цветы вроде роз для него были различны только цветом.. да и вообще, не цепляло его дорогостоящее великолепие с бархатными лепестками и подслащенными ароматами.
- Ландыши, - кинул Шанс как-то с придыханием, выпуская ноздрями почти проглоченные запахи. И в горле от них холоднее и суше стало. А в глазах дымка непонятная осела, как дурман.
Жемчужно-белые бубенчики ландышевых цветов, сидящие в ряд на гибком стебле, смешно подрагивали и как будто звякали колокольцами.. хотя вместо звона из-под сомкнутых лепестков тянулся аккуратный, тонкий аромат. Вот это правда пленило. И заставляло сердце заглохнуть ненадолго, дать этому маленькому волшебству заполнить пустоту в тебе целиком. Так обычно и делал мальчишка, если к нему в руки попадала заветная ландышевая гроздь.
Маркиз поднял голову и прямо посмотрел в глаза юноше, что выполнял сегодня роль продавца. В уголках рта притаилась добродушная усмешка.

На самом-то деле любое человеческое существо привыкает к постороннему шуму почти сразу же после рождения. А его пронзительные вопли обусловлены тем, что влажное, липкое тепло внезапно обернулось едким холодом. Во всяком случае, я придерживался именно этой мысли.
..да, в моей душе всегда самым сочным качеством был оптимизм. Если у меня самого жизнь завивалась непонятными змеиными кольцами или внезапно делала крюк, я цеплялся за настоящее время и лихорадочно думал, что нужно сделать для того, чтобы ритм выровнялся. Да и вообще - не любил я делиться своими проблемами с людьми. Такого насоветуют.. пф.
Как бы то ни было, людей становилось все больше. И чем чаще меня пихали в бок твердым краем необъятной дамской сумочки - тем ярче разгорался мой пофигизм. Сегодняшняя жизнь полностью протиснулась в новую ячейку, и.. в общем, все, как и обычно, шло своим чередом.
На самом-то деле я не сказал, что хочу именно купить цветы. Да и вообще, когда я подходил к прилавку и начинал с очень умным видом пялиться на ассортимент товара - это еще не значило, что я собираюсь что-то купить. Но все продавцы почему-то понимали это иначе. Что ж, не мне винить людей, чья работа - совершить обмен, пусть и не очень выгодный какой-то из сторон. Отдать товар, получить деньги. Денег хотят все. Это желание сейчас не возбраняется.
Тем не менее, юноша незамедлительно приготовил мне букет - завернул его в хрустящую обертку, которая мне всегда так нравилась, и перетянул ленточкой. Что и говорить - я смутился.. потому, что не хотелось одним своим 'я их не беру' приравнивать пусть и мелочный, но все же труд молодого человека к нулю.
А еще иногда во мне просыпалось это жутковатое, вечно голодное сострадание.
Юноша назвал цену, и брови мои поползли вверх. Ну, не оставалось сомнений, что продавец не просто так нарядил букет в подарочную 'упаковку'. Моя мысленная борьба с самим собой оказалась недолгой, и я тут же запустил пальцы в карман куртки, касаясь кожей множества обжигающе-холодных монеток.
Подняв горстку этого бездушного металла на ладони, я принялся отсчитывать деньги, как вдруг слух мой уловил настораживающий звук, напоминающий тот момент, когда в трубу пылесоса засасывает шарик для настольного тенниса. И ни втянуть его в мешок, ни вытащить наружу..
Застряло. Что-то застряло.
Я вскинул взгляд на продавца, и мое горло словно сдавило маленьким стальным обручем. Я, конечно, не знал, что он попытался проглотить (может, монетку?), но бездействие могло бы кончиться летально.
Мой ступор в итоге длился около трех секунд, за что, конечно, я позже себя ругал, но в следующее же мгновение я перемахнул через прилавок - бег до той части его, где была маленькая дверца, занял бы слишком много ценного времени - и подлетел к юноше. А потом размахнулся и со всего маху треснул его раскрытой дланью по спине, промеж лопаток.