шат ап, битч xD

Я вздохнул,  закатывая глаза,  и ответил ему на английском же.
— Молчал бы о моей любопытности. Или ты скажешь,  что тебе не интересно,  что же здесь делаю я? Хотя да,  скорее тебя переполняет чувство врезать мне по морде или же совершить удар материнскими ножницами мне в горло,  чтобы я заткнулся и перестал язвить…
Я сжал руки в кулаки и недовольно выдохнул,  правда,  продолжая и дальше ухмыляться и снова переходя на японский.
— Ты не изменился так же,  как и я, — и как смел этот одноглазый безумец говорить о моей матери, он до сих пор был не в состоянии понять, что мне пришлось пережить и почему всё так произошло, просто заклеймив меня званием "убийцы и безумца".
— Заткнись, Сайто. Ты больно болтлив для того, кто из-за длинного языка лишился своего левого глаза.. чи. — руки чуть дёрнулись в бешенстве. — Стоило тебе подровнять язычок, мой милый. Не беспокойся,  твоё появление здесь может ускорить процесс пополнения этого списка,  а то пустует совсем. Уже два года.
Я сократил расстояние между нами до одного локтя и обнял рыжего одной рукой за талию,  проводя тыльной стороной левой руки по щеке его.

Отредактировано кэцуто (23.08.2009 21:11:40)

Я еще шире ухмыльнулся, резким движением прижимая к себе Акено.
— Врёт и не краснеет,  как всегда горд и непоколебим, Сайто. — я немного склонился к нему,  впиваясь ногтями в его вельветовое пальто и переходя на шёпот. — Ты безумен не меньше чем я. Или галлюцинации перестали гостить в семействе Сайто,  как только я покинул Японию?
После почти ласково сказанных мною слов,  я схватил рыжеволосого представителя смешенных кровей за его роскошную шевелюру,  которой он так дорожил. Таскать за волосы его,  кажется,  любили все,  такой вот своеобразный фетиш.
— В прочем,  продолжим разговор в более уединённом месте,  Сайто,  ты ведь никуда не спешишь? — я снова заговорил по-английски, но с конкретным японским акцентом,  зная,  как Акено не любит,  когда коверкают его второй родной язык,  язык его матушки. И говорил я уже не шёпотом, а нормально,  глядя на него сверху вниз,  после чего я потянул его за волосы и схватил за ворот пальто. — Впрочем,  как ты уже,  наверное,  догадался,  выбора у тебя нет. — Я довольно ухмыльнулся,  для верности дал рыжеволосому под дых и потянул за собой в глубь парка.

Ах, какая ирония. Снова добровольно вернуться сюда, заставляя призраки воспоминаний взбудоражено метаться по черепной коробке. Самоистязание не в правилах Карасу, а потому за последние пол года она ни разу так и не побывала здесь.
Первые потуги осени уже давали о себе знать. Листья на сутулых деревьях поела ржавчина, в лужах отражалось серое небо, давящее на город своей свинцовой невесомостью. Парк дышал свежем воздухом с тонким запахом дождя и соленым привкусом моря.
Легкие девушки были наполнены вишневым дымом и медленно умирали от непостоянных доз никотина. Все ее естество гнило в этом никчемном месте, а смыслом ее жизни было постоянное наживание себе неприятностей, да поиск новых жертв для увеселения своей прозябающей душонки.
Кстати о жертвах. Аямэ шла бок о бок со своей новой знакомой, изредка разбавляя свое молчание вопросами о ее жизни.
-Как давно вы здесь живете?
Этому вопросу предшествовала остановка возле одной из лавочек, стоявших по краям аллеи и чередовавшихся с витиеватыми фонарными столбами.

Аямэ не падка на длинные разговоры, да и наигранная вежливость выводила ее из себя. С каждой секундой интерес к новой знакомой пропадал, зато желание вцепиться в ее шевелюру и прижать к ближайшей стене возрастало с каждым ее, Клариссы, движением. Возможно Рин бы так и поступила, если бы хотела еще ворох не очень приятных проблем. Однако сегодня девушке явно хватало такта и ума, чтобы не вести себя так нагло и грубо.
-Кларисса, мы никогда раньше не встречались?
Удивление. И неподдельный интерес в глазах. Ответ конечно же известен, но из него можно извлечь определенный толк.
Улыбка на губах вновь превратилась в язвительную ухмылку.

Внезапно все обернулось так, что девушка осталась одна посреди пасмурного дня, сжимая меж тонких пальцев бумажный листок. На лице застыла улыбка. Чтож, она добилась того, чего и хотела. У нее есть заветная бумажка с номером а так же доступ в жизнь англичанки.
Аямэ была довольна собой и углубившись в мысли, двинулась прочь от лавочки. Проходя по парку, она каждой клеточкой тела чувствовала приход осени. Ветер колол кожу, забираясь в самые потаенные уголки души.
Пройдя сквозь литые ворота парка, она вышла на туристическую улицу и медленными шагами двинулась вперед.

Как вы, конечно же поняли, никакая Марго никому и ничего не писала. И никто никуда не собирался ехать. Точнее собирался но совершенно по разным направлениям, не тем, которые были даны ложным следом. Джейн отправила Ангелу домой и сказала ей, чтобы та не отпирала дверь никому и сидела тихо-тихо, как мышь. Хотя, если бы Гриммджо хотел, его бы не остановила ни дверь, ни стена, ничего другое. Но доверяясь внутреннему чутью, Джейн искренне надеялась, что киллер погонится за ней, а не станет отлавливать подругу для своих корыстных целей.

Только вот что ее потянуло в такой ситуации в парк, оставалось загадкой. Сейчас надо было скорее ехать домой, хватать первые попавшиеся вещи, сажать Уильяма в машину и гнать на пределе из города прочь. Ан нет. На деле вышло так, что холодный воздух охлаждал отравленные легкие, и изо рта вырывался вперемешку с дымом пар. Джейн была сосредоточена и ей было холодно. А еще ей было страшно. Но страшно не за себя, а за родных, за близких. Зная Гриммджо, этого зверя во плоти, она могла предположить, что тот решиться на все что угодно, только бы выцарапать победу в своем деле.

А еще он лучше всего умел уходить…без слов.

Прошлое болезненно кольнуло в области груди и женщина достала сигарету. Закурив, она присела на скамейку возле небольшого, ухоженного прудика, под ивой. Луна сегодня огромным шаром выкатилась на небо вместе с десятками двумя звезд, освещая дорожки покрытые щебнем и черную гладь воды. Неприятная тишина и отдаленный шум машин на автостраде напрягал, но больше всего Джейн боялась услышать шаги. Это означало бы, что все кончено.
За эти долгие годы Джейн растеряла большинство своих навыков, хотя продолжала поддерживать себя в спортивной форме. Да, для долгого бега ее бы хватило, но не на то, чтобы защищаться от мужчины в расцвете своих лет под два метра ростом.

А он изменился. Так резко постарел. Теперь больше похож на потрепанного жизнью пса, хотя всегда хотел быть первым. Королем. Как тогда, на террасе в замке, в ту ночь, когда был убит брат…как она обнаружила то, что силы теперь превосходят ее по силе. Но как молода и глупа она была! Как самонадеянна и эгоистична. За что поплатилась своей свободой, своими крыльями, которые ныне влачились жалким, окровавленным шлейфом вслед за своей сломленной королевой. 

Джейн дрожала. И выпускала дым, которые медленно завивался и превращался в экзотических ядовитых зверей, что скалили свои огромные, клыкастые пасти и усмехались над тем, насколько человек слаб перед этой маленькой табачной палочкой. Они смеялись над Джейн, над тем, насколько беспомощной она оказалась в этой ситуации. А та лишь вздыхала, потому что не знала куда бежать дальше, а если не бежать, то как отражать удар за ударом. Ей не хватит ни сил, ни выдержки. Он затопчет ее, как разъяренный бык матадора. Но если эта мразь посмеет тронуть сына…

В мгновение ока взгляд стал жестче. Единственный человек на земле, который мог бы превратить Джейн обратно в Экстази был ее сын, мальчик с такими тоскливо-трогательными голубыми глазами.

“Yeah puro amore
Will another night exist like this again
Yeah solo amore
We will never get this moment back again…” © Zucchero

Джейн вздрогнула. Как-то неожиданно он подкрался, как-то слишком быстро, слишком внезапно. Джейн лишь перевела взгляд с темной глади воды на сгорбившуюся фигуру Гриммджо, и посмотрела с такой отрешенностью, с таким холодом. Она как будто бы смотрела сквозь него, потому что что-то щелкнуло внутри. Сделав последнею затяжку, Джейн выкинула сигарету и внимательно посмотрела на короля.

Как он изменился…В нем однозначно что-то поменялось, но Джейн не хотела и отказывалась в это верить. В ее сознании настолько укоренился образ убийцы, мучителя, палача семьи Фаберлайн, что просто так выжечь эту ересь не представлялось никакой возможности. Но когда он произнес ее имя, дыхание чуть замедлилось. Она закрыла глаза, позволяя волнам настольгии отнести ее в ту ночь, когда он впервые произнес ее по имени. Она до сих пор помнила, как шепотом слетели эти звуки с его губ, как касался и перебирал короткие волосы. Ее кожа до сих пор хранила жар его дыхания.

Джейн выдохнула и встала со скамейки. Сложив руки на груди крест на крест, она смотрела на этого хищника, который продолжал гнаться за ней на протяжении многих лет. Он гнался, нагибал, пытался подогнать под себя, но Джейн никогда так до конца и не покорилась. Израненная она была готова вырваться и спрятаться. Дабы залечить свои раны, что каждый раз и делала. Но сейчас вопрос зашел не о жизни, а о смерти. Убежденность в том, что Гриммджо хочет ее смерти росла в Джейн с каждой минутой. Единственное, что не укладывалось в ее голове, так это то, почему до сих пор она жива.
- И знаешь ли, я люблю его. - Джейн не уточняла кого, но в одном из двух случаев эти слова были ложью. По крайней мере так говорили чувства, разум же, как всегда, утверждал обратное.

Но вот стоило Гриммджо сказать про Уильяма, как Джейн с цепи сорвалась. Только если бы раньше она кинулась на обидчика и на угрозы с кулаками, ярко выражая свой протест и агрессию, то сейчас она лишь поджала нижнюю губу и с такой лютой ненавистью посмотрела на короля, что воздух вокруг нагрелся.
- Только через мой труп, убийца. – стиснув зубы произнесла женщина и отвернулась.

Но если бы кто-то сумел бы капнуть глубже, ближе к сердцу, что ныне билось и обливалось слабо кровью только при упоминании лишь одного имени, то мы бы узнали, что Джейн сейчас находилась в смятении. Ведь он был так рядом…

Отредактировано jane. (14.09.2009 22:21:46)

- Ах, как же, Король изменил своим привычкам? Или, может быть, Короля просто больше нет? Короля понизили в должности, так что права творить беспредел у него больше нет? – Джейн выплевывала эти слова со злобой, которая кипела в ее сердце на протяжении долгих лет. Ее накопилось так много, что пожалуй если бы Джейн говорила бы без остановки эта злоба бы тоже не кончалась и лишь наращивала свою отвратительность.

- Эти фразочки оставь для шлюх, которых ты так любишь. – Уязвленное женское честолюбие тоже дало о себе знать. Да, Джейн была очень плохого мнения о Гриммджо, и так же обо всем, что его касалось. Даже не побоюсь такого слова, как презрение и отвращение. Но и одновременно с этими качествами смешивался страх, настолько безумный, что будь он в чистом виде, так Джейн уже дала бы по тормозам и пыталась бы сбежать от этого человека, который стоял всего в паре метров от нее.

- Ты не тронешь моего сына. Ни одним из своих пальцев, что погрязли в крови. А если с него упадет хоть волос… - Джейн не окончила фразы и лишь выразительно посмотрела на Гриммджо, чтобы дать ему понять, что шутки здесь неуместны, что сейчас она играет по-настоящему, на самые крупные ставки. На свою жизнь она поставила еще давно. Но сейчас ей приходилось ставить еще и на жизнь Уильяма, чтобы пожертвовать чем-то, но в результате разбить противника в пух и прах. Ах, как же Джейн хотела испить крови, захлебнуться в его крови, утопнуть в ней, в этой красной теплой жидкости, что наполняет его тело. Она хотела разорвать артерии на его шее, оставить глубокие борозды на его плечах от ногтей и, сломав ребра, вырвать сердце. Растоптать его в мелкий кровавый порошок. Она хотела смерти.

Но одновременно она понимала, что этот человек был ей нужен. Нужен в том смысле, что каждый раз, когда он врывался в ее жизнь, ее накрывала такая волна страсти и желания, что удержаться бы не смогла даже праведная монашка. Но этот раз был немного другим. Они оба выросли из грубых ласк и беспорядочных сексуальных связей направо и налево. И агрессия, исходившая от разума, смешивалась с желанием быть рядом с этим человеком, исходившим от сердца. Насколько Джейн воспринимала этот факт – не известно. Но в достоверность второго она пока не верила.

Сделав шаг в сторону, Джейн как бы пошла прочь. Она подставляла свою спину. Но она прекрасно знала, что шестое чувство всегда ей служило хорошо и даже с годами не притупилось. А правая рука судорожно сжала небольшой кинжал. Если так суждено, то все свершиться сейчас.

Отредактировано jane. (14.09.2009 22:51:19)

Что она могла ответить на это? На этот призыв души, на этот крик сознания?
Что она могла сделать против его сильных объятий, против его теплого дыхания чуть выше уха?
Ничего.
Абсолютно.

Она даже не пыталась вырваться, не пыталась сопротивляться и доказывать в очередной раз, какой же Гриммджоу скотина, мерзавец, подлец и все в том же духе. Дважды она легла с ним в постель, так что же она тогда не задумывалась над тем, что он убил ее брата?
Конечно же, все дело в уязвленной гордости. Нанесенное оскорбление было настолько унизительным, что Джейн не смогла простить гриммджоу, и эта ненависть подтачивала ее гнильцой.
Но сейчас все в один момент изменилось. Не было ничего вокруг, была лишь темнота и свежесть вечернего воздуха. Он просил остаться. Просил вежливо и шепотом. Что же случилось? Неужели он действительно изменился? Не верю! Не хочу верить! Так не могло произойти!
А все таки произошло, потому что факты накрывали и затапливали, заставляя убедиться в том, что все в этом мире способно измениться либо к лучшему, либо к худшему. И Гримм выбрал первый вариант, как самый оптимальный и убедительный. 
Он снова держал бабочку, но бабочку раненную, убитую и более неспособную к полетам. Тем не менее эта бабочка продолжала трепыхаться душой, которая словно начала резко подпитываться силами из объятий первого короля Эспады.

Джейн не двинулась больше ни на шаг, она лишь стояла и смотрела вперед, позволяя прижать себя. О, этот гнев порожденный уязвленной гордостью – он самый страшный, так как остается жить в сердце столько времени, пока месть не будет полной и изощренной. Но будучи женой, простой женщиной, Джейн уже оставила все мысли об отмщении, хотя и могла бы…если хотела бы этого по настоящему. А так как настоящие желания были слишком глубоко, женщина не могла их толком-то расшифровывать.

Но что Джейн знала точно, так это то, что позволив Гриммджоу обнять себя, проведет с ним и эту ночь, и последующую и еще одну за ней…до тех пор пока он не уйдет. Без слов. Как всегда. И не отнимет у нее самое дорогое ее сердцу, чтобы окончательно завершить великий путь по уничтожению рода Фаберлайнов. К сожалению меньше всего Джейн боялась смерти, но она боялась, что Уильям может попасть в руки такому человеку, как этот…Коварному, хитрому и двуличному. Только неужели этот монстр еще и убил...ноль? Неужто так случилось?...

- Зачем? Ты тогда сам ушел…Или это великое возвращение блудного …- Джейн запнулась, тщательно подбирая слова, но определение их отношениям так дать и не смогла. Так что фраза осталась незаконченной, но желающая быть законченной. Повезло бы ей или нет, мы не знаем, но она прочно подвисла в воздухе, вместе с мыслями, которые роились в голове. 

- Зачем же мне теперь оставаться?... – Джейн сделала акцент на слове «мне». Она запуталась. Еще больше, чем это было когда-то давно и была готова потерять сознание, ибо слабость и ватность в ногах была не то чтобы изнуряющей, а даже убийственной.

Отредактировано jane. (18.09.2009 06:14:03)

Его только что простили за все те безумные вещи, что он совершил, признали, что да, изменился, не отвергли и всячески сказали своей холодной и ждущей спиной - я не против.

А он даже не знал, что сказать. Стоял, прижавшись к хрупким бабочким крыльям. Поймал. В который раз поймал в ловушку чувств и характеров, порока и странных обязательств друг перед другом.

- ...попугая. Пусть я буду блудным попугаем, повторяющим свои ошибки и талдычащим о великих чувствах. - Его лицо чуть-чуть озарила улыбка. Атмосфера, потрескивающая вокруг, куда-то исчезла. Он бережно отодвинул прядь волос с мягкой кожи и нерешительно провёл пальцами вверх.

- Я не могу ничего тебе обещать. Но ты ведь знаешь, что в моей власти сделать всё, что тебе хочется. Ну, или почти всё. - Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и разжал объятья - лети, бабочка! Поёжился от такого холодного ветерка, пробежавшегося между двумя телами и сложил руки на груди, словно пытаясь остановить это уходящее в небытие тепло, оставить себе кусочек чужой души, которую не хотел потерять.

- Ты не голодна? Мы могли бы зайти куда-нибудь. Он, наверное, уже спит. - Не мог он представить себе чем сейчас занимаются её муж и сын. Сидят на диване и вдвоём смотрят телевизор? Но парень-то совсем не похож на него. А по мере своего роста будет задаваться вопросом - если ни у кого из родителей нет голубых глаз, тогда отуда они у него? Будет ломать голову, пока не узнает, что даже генетически это невозможно. И станет пытать маму расспросами.

Если такое случится, то пусть у неё будут приятные воспоминания, а не те огрызки чужой судьбы, которую ей выплюнули семь лет назад.

Он устало выдохнул и слегка покачал головой. Чугунная гора упала с плеч и рассыпалась блестящими фонтанчиками там, далеко внизу. Теперь хотелось парить, теперь он мог сделать всё - достать звезду, угнать солнце и подчинить себе весь мир.
Ошибка.
Он уже подчинил мир себе. Дальше ехать некуда, приехали к концу. Гримм слабо улыбнулся и сунул жилистые руки в карманы и поднял взгляд на Джейн. Такую родную. хрупкую, с трогательными морщинками на лбу, грозящими вот-вот навсегда остаться на гладкой коже.

- Да. Я голоден аки дикий зверь. - он передёрнул плечами, расслабляясь и закрывая глаза. - Однако за неимением знаний города и его забегаловок вынужден быть зависимым от твоих предпочтений. - Но мне это и не трудно. Даже как-то... привычно.

Их отношения вообще нельзя было точно идентифицировать. Любовь? Нет, слишком много ненависти было вылито, слишком сильно они друг другу не доверяли, слишком странными были встречи. Вражда? Тоже нет - слишком страстно любили в сумраке отелей, на подступах к звёздам, слишком много страдали вдали друг от друга. Это была привязанность, которая крепче любых нитей держала его у её лежбища. Он мог сделать с ней всё, что хотел, но чувство вины убило бы его быстрее низших номеров. И тогда место короля осталось бы пустым. Совершенно пустым.

Через месяц, два, полгода, самое большее - год за ним придут. И он будет защищаться. Потому что ему есть что защищать. Пускай из-подтишка, пускай со стороны, но есть.

На улице стояла отвратительная погода.Шёл сильный дождь,иногда сильно удорял в голову,создавая невыносимую раздрожительность. Всё было ужасно. Слякать,сырость,листья,уже увядшие и грязные,валяющиеся в грязной гуще воды.иногда пробежит кошка,мелкнув серым пятном на скучной жизне,оставив хоть какой-то неоригинальный,но по сравнению со всем контрастный штрих.
Ты ,как всегда шёл по городу,с банкой пива,со своим верным нездоровым  вредным вечным другом. Всё казалось в твоих глазах красивым и прелестным. Окружающая среда,хоть и была страшной, но в голове у тебя ярко крутилась старая песня. У природы нет плохой погоды ,траляля ляляляляля. Идёшь,посвистываешь. Глотаешь один за другим, злую жёлтую,по-твоему вкусную водичку. Мир прекрасен.
Через несколько минут ты оказался в парке, и решив отдохнуть после рабочего дня,присел на скамейку,моментально достав сигареты из кармана ,вместе с любимой ярко жёлтой зажигалочкой.Скользнул пальцем первый раз по колёсику.Однако огонёк не появился.Второй раз, и это мир стал на один маленький лучек светлее.Ты зажёг сигарету.Поглащая одну порцию яда за другой,ты размышлял о будущем,которого впринцапе,ты никогда и не искал.Жил по течению.Мать,да.Вечно тверди. Будущее,Будущее,Будущее - это всё..Но ты мыслил иначе.Думал,что всё должно идти само за собой.Так оно у тебя и было.
По парку вдруг раздался громкий то ли визг,то ли лай.Обернувшись,ты приметил девушку,всю в розовом с маленькой собакой,которая так и не хотела заткнутся.Ты фыркнул,что то себе под нос,опять мол - Эти бабы..Или ещё что то типо этого и развернулся в сторону,дабы не видеть этот позор человечества.Какие же люди странные.

Отредактировано kurt. (13.10.2009 22:39:55)

Погода наконец утихомирилась, позволив романтичным гулякам снова бродить по закоулкам улиц в поисках приключений на мягкое место. Беспощадный ливень прекратился, уступив место всемогущему ветру. Сырая прохлада так и сквозила свежестью с некой уже непривычной после неистового грома тишиной. Лишь отдельные падающие капли с деревьев создавали впечатление, что дождь не закончился, а только умерил свой пыл. Загадка темного вечера покоилась здесь, в этих одиноких прохожих, в старинных фонарях, в окружающей обстановке. Все дышало чистотой и обновлением.
Каким образом занесло девушку-подростка в такое время именно сюда - остается тайной даже для нее самой. Аска не думала, куда шла. Ноги, что называется, несли ее сами в то время, когда она сама разумом находилась где-то в пространстве. Где-то там...где нет стольких зловредных проблем, какие есть в мире реальном. Там никто не беспокоил, там не приходилось предаваться самообману, чтобы хоть как-то поддерживать жизнь в себе.
Фу, что за мрачные мысли! Так я докачусь до несчастного депряссняка. Все ведь прекрасно. И нет никакого повода грустить. Я выдержу.
Да-да-да, бесконечная песенка про "Все прекрасно". Но долго ли так будет продолжаться? Когда наконец эта глупышка поймет, что врать самой себе, бесконечно витать в облаках приведет только к большей катастрофе? Кажется, Аска старается просто не думать об этом. Все как обычно: окунуться в работу с головой, предаваясь забвению, и больше не вспоминать ни о чем. С одной стороны - тоже выход.

- Белый.
- А?..
- Давай пойдём по парку.
- Как скажешь. - Он улыбнулся и ветер его рукой растрепал рыжие волосы. - Можно я тогда превращусь? Размяться надо бы.
- Да на здоровье.

Она вошла в парк в человеческом обличии - не слишком хорошо зажили больные шрамы, ещё меньше удовольствия доставляло ей ходить в зверином обличии и притворятся простой шавкой. С её-то обликом это делать очень и очень нелегко. В чёрной тряпичной сумке через плечо, с десятком различных значков, лежал охлаждённый кусок мяса. Как набегается брат - пускай съест, ему всегда нравится такая забота.
Белый силуэт в данной ситуации слишком ярко выделялся среди кустов и деревьев и девушка тихо позвала: - Только не убегай далеко, - после чего присела и растрепала белую шерсть подбежавшему полукровке. Таким грех не залюбоваться - высокий, с сильными лапами, с белой недлинной шерстью, ярко-рыжими глазами и чёрной полосой вдоль хребта, слегка смазанной серым оттенком. Рыжие глаза смотрели ласково и он как будто бы спрашивал всё ли в порядке. Ада улыбнулась и направилась дальше по тропке с братом по левую ногу.

Всполошившийся Нэдал заставил девушку напрячься. Ну а когда он ощерился и взвился на какого-то отнюдь не приятного типа, оказавшись меж ним и подростком лет пятнадцати, Ада смутилась. С какого это перепугу ему лезть в разборки людей? Она ускорила шаг и вытянула из уха наушник. По ночной тишине прокатилось: "Умирай, умирай, умирай..." и затихло в крепко сжатой ладони.
- Лос. - Белый повернулся и вопросительно уставился на неё. - Сами разберутся. - Брат поскучнел и, последний раз недоверчиво посмотрев на "гопнега обыкновенного" отошёл.
- Правда ведь? - рыжие глаза, точь-в-точь как у зверя по правую ногу, смотрели то на одного участника сцены, то на другого. Предложение от маленькой девушки, закутанной в джинсовый плащ и длинный осиный шарф было странным. В любом случае, лучше выяснить сейчас что происходит, чем потом корить за невнимательность.